Сильвер Блэз

-- Боюсь, что мне придется ехать, Уотсон, -- сказал Холмс однажды утром, когда мы сели завтракать.

   -- Ехать! Куда?

   -- В Дартмур, в Кингс-Пайлэнд.

   Меня это нисколько не удивило. Напротив, странно казалось, что он не принимает участия в интереснейшем деле, о котором говорила вся Англия. Накануне целый день мой приятель бродил по комнате из угла в угол с опущенной на грудь головой, с нахмуренными бровями. Не уделяя ни малейшего внимания моим вопросам и замечаниям, он поминутно набивал трубку крепчайшим черным табаком. Он наскоро просматривал присылаемые ему на дом газеты и тотчас же бросал их в угол. Хотя он и молчал, я все же очень хорошо понимал, о чем он думает. Только одно дело теперь могло привлечь его внимание и вызвать к деятельности его аналитические силы -- это непонятное исчезновение фаворита на первый приз и трагическое убийство его тренера. Поэтому, когда он заговорил о поездке на место происшествия, я услыхал только то, о чем думал и на что надеялся.

   -- Я был бы весьма рад поехать с вами, если только не помешаю, -- сказал я.

   -- Вы сделаете мне величайшее одолжение, если поедете со мной, Уотсон. -- И я думаю, что не пожалеете, так как случай единственный в своем роде. Думаю, мы успеем попасть на поезд в Пэддингтоне, а дорогой я подробно расскажу вам все. Сделайте одолжение, захватите с собой ваш прекрасный бинокль.

   И уже, приблизительно через час, я сидел в купе первого класса поезда, мчавшегося в Эксетер, а Шерлок Холмс, проницательное лицо которого, с резкими чертами, обрамлялось шапкой с наушниками, поспешно принялся пробегать купленные в Пэддингтоне газеты. Мы уже проехали Ридинг, когда он бросил под диван последний газетный лист и притянул мне портсигар.